ИВАН ИВАНОВИЧ МЕНЯЕТ ПРОФЕССИЮ

По виражам судьбы Ивана Охлобыстина от байкера через православного священника к звезде "Интернов" можно писать историю болезней нашего общества

---

Привет! Чем это вы пахнете? Chanel? Я мальчишкам покупаю Platinum и Allure, дочкам — Chance или Mademoiselle, жене (у Ивана с женой, актрисой Оксаной Арбузовой — двое сыновей и четыре дочери. — Прим. Vogue) — № 5, большими бутылями. Переодеться надо?1 А мои голды снимете? Они у меня модные, сам делал! Нет? Жааалко. Надо на работу позвонить, сказать, что не приеду. Обещал быть в три, но пока снимали, уже к вам ехать пора. У меня работа наконец-то любимая! То, от чего я всю жизнь уходил, теперь каждый день вижу: тридцать четвертый этаж, ореховые панели, костюмы Brioni, плазма на стене. Вот, бесовская машина. Гениальный телефон, только сенсорный экран за три дня истирается. И клавиши маленькие, как люди в них попадают?! Так что, покурим?»

Иван Охлобыстин снимает черный бушлат (на нем также серый армейский свитер в рубчик с «заплатами» на плечах, серые вельветовые штаны, черные ботинки из грубой кожи, желтые очки-капли и пара килограммов серебра на пальцах, запястьях, шее), достает пачку красных «Голуаз» и срывается в курилку, продолжая говорить. Съемочная группа молча переводит дух.

Бесовская машина — это BlackBeny. «Снимали» — это про новый сезон «Интернов», который сейчас идет на ТНТ. Новая работа — креативного директора «Евро-сети». Служит им Охлобыстин с 1 декабря, на момент съемки — всего пару дней. Не по-шефски обходителен с ассистенткой: «Але! Простите, дорогая, не приеду сегодня. Очень неудобно, но я уже на съемке для Vogue. Ну да, до завтра. Так вот», -это Иван уже нам, попутно показывая, как надо давать прикуривать девушкам, чтобы не подпалить им брови: научился у Жан-Поля Готье.

Дальше вторая сигарета (Охлобыстин прикуривает от первой) — и рассказ про телефоны с прозрачным корпусом и обвитым неоновыми диодами аккумулятором, с глушилкой сигнала, со встроенной подзарядкой... Зачем ему все это? «Первое образование у меня техническое, ну и я всегда любил железяки. Сейчас происходит разделение: телефоны, которые нужны для того, чтобы по ним разговаривать, — это «звонилки». А есть «приборы»: навигатор, интернет, читалка. Короче, это целый мир, жизнь с предметом, который нужно осваивать. Так же, как с костюмом. Мне идут костюмы, но до сих пор мне было абсолютно бессмысленно ими себя обременять. А теперь ношу — положено».

В новом тушинском таунхаусс семейства Охлобы-стмпых под телефоны отведен стеллаж. «Все работают. Я не отвечаю? — удивляется Иван на то, что но всем имеющимся у меня двенадцати его номерам неделю одни гудки. — А я, когда выхожу из дома, беру один из телефонов. То есть в этот день живу тем периодом жизни, с которым связан телефон с содержимым. И честно отвечаю на вопрос, какой у меня номер: «Я не знаю».

В остальном про Охлобыстина все, казалось бы, известно. Имеет семнадцать премий как режиссер, девять — как актер и двадцать одну — как сценарист. Картавит, украшен татуировками, собирает оружие. В девяностые работал в артхаусс, пиарщиком, избирался в Думу. В нулевые стал священником, потом вернулся в кино, сыграл Шута при Иване Грозном, за что был поруган православной общественностью, после чего попросил патриарха временно отстранить его от служения. В этом году выйдет шесть фильмов с ним в титрах, ближайшие — «Служебный роман. Паше время» и «Поколение «Пи». В экранизации самого известного пелевинского романа о девяностых Охлобыстин играет Малюту, «здорового жлоба в затертом джинсовом костюме и пламенного антисемита». А в ремейке советской киноклассики — тренера по корпоративному пиару. «Наверное, это правда,

что я конъюнктурщик. Я же не на обитаемом острове живу. Настраиваешься, как хороший приемник, па волну и черпаешь из массового бессознательного. Когда я учился во ВГИКе, проводил опыты в общежитии. Мы вдвоем с другом садились и говорили, скажем, о море. Потом шли по коридору, заходили в разные комнаты. Восемьдесят процентов живших в этих комнатах говорили либо о дельфинах, либо о ракушках, либо о купании».

Теперь, судя по очередному карьерному зигзагу Охлобыстина, в общественном сознании господствует что-то новое — что воплощают сериалы. Завотдслснисм из «Интернов» доктор Быков в исполнении Охлобыстииа влюбил в себя и традиционную аудиторию сериалов — домохозяек и пенсионерок — и молодежь, успевшую утончить вкус на «Докторе Хаусе» или «Безумцах». «У нас во ВГИКе всегда с брезгливостью относились к «мылу». Пу мы же киношники, это профессиональное чванство, оно всегда было во мне. Первые пять дней показа «Интернов» были провальные. То есть сразу несколько миллионов в трубу вылетело. А на шестой день пошло: мы на первом месте, на втором месте информационная передача Первого канала, а уже потом все остальное. Теперь продюсеры общаются между собой: «Я хочу сериал типа «Интернов». Этому жанру даже определения еще не придумали, он не соответствует параметрам скетч-или ситкома».

Сознание современных людей изменилось, — объясняет главный редактор конкурирующего с ТИТ холдинга СТС-Медиа Алексей Казаков. — Полнометражный фильм все сложнее высидеть до конца, людям гораздо комфортнее мыслить в формате двадцатиминутных серий. И получается, что лучшие драматурги, режиссеры, актеры уходят в сериалы. Больше того, лучшие сериалы построены вопреки классической сериальной драматургии. Закадровый смех, живая аудитория в павильоне, минимум натурных съемок — устарели. В популярных их и нет».

«Сериалы скоро заменят развлекательное кино, — это уже Охлобыстин. — Моя мама недавно едет через глухие калужские леса, звонит и говорит мне: «Я уже сорок минут никого не видела, кроме тебя». На рекламных щитах, в смысле. Телевидение позволяет себе эксперименты: ну где я еще могу, сыграв сцену, забежать посмотреть плейбэк и сказать: здесь надо добавить Бэррнморррррра! Двенадцать раз — и все эти двенадцать раз на меня будут работать павильон, восемьдесят человек, камеры, которые диких денег стоят».

«В детстве, если роман был интересный, мне хотелось, чтобы он никогда не заканчивался, - продолжает Охлобыстин. — Это как с мобильными телефонами: железный корпус лучше пластикового. Хотя па самом деле пластик не только легче, он прочнее. Но человеку на уровне триста двадцать пятого витка ДНК ближе металл. Вот ТО же самое с хорошими телесериалами: в какой-то момент я понимаю, что мне не важно, что происходит с главным героем. Мне важно, что он находится в движении, что он мне нравится. Так что идеальный сериал - это как «Санта-Барбара»: десять тысяч серий».

Последний вопрос. Не смущает ли Ивана, что он на пятом десятке и отец, и муж, и вице-президент, и доктор Быков, и батюшка, и актер — а все тот же тушинский сатир? «Иван Охлобыстин — актер одного амплуа, да. Всех людей можно поделить на определенные категории даже в бытовой жизни. Один в комедиях существует. Другой не выходит за границы жанра утиной охоты — постоянно в печоринщине находится, в сомнениях. Он всегда лишний человек, даже если топ-менеджер крупной компании. Я свой образ называю «Чешский луна-парк». Влетает В кадр человек с огромными усами, таращит глаза и орет: «Ваааалшэббббпыс пааарааашки ат дэнрэссссспи! Всего двадцать копеек! В каждой аптеке Пе-етттербургааа!» И порошки покупают на миллион. Ощущение праздника, ненавязчивой доминанты — это работает. Для нестабильного общества, как наше сейчас, доступна только сатира. Сатира и бурлеск. Хлестко, смешно и необременительно. Вот у вас: халявный кофе, куча девчонок, белый костюм, съемка для Vogue. Так я и представлял свою жизнь в сорок четыре года!»