hrislian Dior потерял одну и.ч ярчайших звезд в своем созвездии талантов», — написала в июле 2007 года Сьюзи Менкес, когда Эди Слиман покинул пост дизайнера мужской линии Dior Hommc. Даже ей, обычно скупой на эмоции, было из-за чего расстраиваться: если у нулевых и есть знаковый силуэт, как у пятидесятых — «несочные часы», а у восьмидесятых — «большие плечи», то это «I-силуэт»: узкие плечи, узкая талия, узкие бедра. И создал его Слиман.
Главный костюмер поколения хипстеров, Слиман расширил границы субкультуры до мейнстрима. Фрикова-тые лондонские малолетки в штанишках в облипку встали в один ряд с герцогом Виндзорским в приталенных двубортных «тройках», Элвисом и битлами в брюках-сигаретах. Дизайнер заставил буржуа худеть: история о том, как Карл Лагерфельд ради того, чтобы влезть в костюмы Слимана, сбросил сорок килограммов, стала фэшн-легендой. Изящного вида мужчины полюбили сли-мановские глубокие вырезы и низкую талию, а Мадонна и Кейт Бланшетт надели «двойки» Dior Homme в первозданном виде - дизайнер отказался сделать не только вытачки, но даже застежки на женскую сторону. Символично, что именно на дебютный показ Слимана пришел посмотреть Ив Сен-Лоран, создатель женского смокинга, не показывавшийся на чужих дефиле полвека. И вдруг дизайнер сказал, что он устал и уходит — в фотографию. «Это единственный инструмент, который я использую с детства, — рассказывает сорокадвухлетний Слиман. — Я начал снимать в одиннадцать, а создавать одежду только в шестнадцать. II фотоязык знаю лучше всего, могу говорить на нем о самом личном даже лучше, чем на языке моды».
Сходства действительно много. На показах дизайнер одевал своих моделей в полупрозрачные рубашки-блузки без рукавов и украшал ширинки их брюк драгоценными булавками — а на фото одевает на мужчин вуали невест и обнажает Кейт Мосс грудь. И тогда, и теперь он подбирает тонкокостных миловидных тинейджеров с большими грустными
На кастингах on отказывался смотреть портфолио моделей — сейчас вовсе скрывает их лица: иод волосами, тенью, лицами других — так, что не разберешь, кто перед нами: юноши, девушки или вообще звезды. Пита До-эрти, которого Слиман сделал героем альбома London: Birth of a Cult, спрятавшегося за поднятым воротником пальто, опознаешь только по шляпе. Отвернувшуюся Эми Уайпхаус — лишь по прическе-«улью».
«Оценивать фототворчество людей моды имеет смысл только но тому, в полной ли мере проявляется в нем их харизма, предвосхищает ли оно время или нет», — считает директор Мультимедиа Арт Музея Ольга Свиблова. «Работающий в монохроме Слиман выглядит белой вороной, — полагает Алстти. — Но это отлично передает особенности личности Эди: углубленность в себя, граничащую с хмуростью, и любовь к ночной жизни. Он изнутри знает мир, который снимает: клубы, примерочные, звукозаписывающие студии, пляжи, парки. Слиман — один из самых точных репортеров с музыкального и молодежного фронтов нашей жизни».
Сейчас Слиман подводит итоги нулевых — в четырехтомном альбоме Hedi Slimane: Anthologv of a Decade, который выйдет в марте в издательстве JRP Ringier Books. Шестьсот снимков из-за кулис концертов друзей-рокеров и собственных показов для Dior, прохожих на улицах, моделей в глянце и прочих героев нашего времени. Тома посвящены Парижу, Берлину, Великобритании и США. «Нулевые начались с идеи миллсииума, боязни обнуления компьютеров, с желания людей защититься, —говорит Слиман. — В попытке справиться С головокружением от цифровых технологий мы стали вновь ценить настоящее, «аналоговое» творчество: моду, дизайн, архитектуру, традиционные техники, ручную работу. Так двухтысячные стали золотым веком молы, противоположностью скучным девяностым. В мире независимой инди-музыки произошла подлинная революция, появилось целое поколение новых музыкантов и групп, начиная с The Strokes и The Libertines. Я счастлив, что участвовал в его рождении, одевал его, снимал, выпускал о нем первые книги. Сожалею, что сегодня нет такой фигуры, как Пит Доэрти. По всей планете люди носят его шляпы и еще долго будут носить».
Зачем же тогда Слиман снял обложку для последнего альбома Леди Гаги The Fame Monster? «Они мне заплатили, я сиял, — Эди лаконичен. — Скажу только, что это совершенно другой мир, чем тот, к которому я привык. Ему не хватает способности различать вещи и явления. Слишком много информации вокруг, непонятно, где настоящее, а где — поддельное. что имеет смысл, а что — нет. А понимать это краппе важно»
И где же сейчас настоящее? По мнению Эди, это манчестерская четверка поп-рокабиллыциков The Heartbreakcrs. Интернет, «самая влиятельная и креативная часть мира». Баухаузовская и дс-стилсвская мебель тридцатых годов, которой уставлен дом Эди в Бевсрли-Хиллз. А главное — Калифорния. «Америка привлекательнее Франции, хоть я к ней привязан, — говорит Слиман, который в прошлом году перебрался в США на постоянное место жительства. — Во Франции люди делают твою жизнь жалкой, в Америке гораздо легче стать своим. И жизнь здесь результативнее: я работаю в разы быстрее».
Значит ли все это, что мир навсегда потерял одного из лучших своих дизайнеров? «Нет, мода, безусловно, —мое будущее, — успокаивает своих поклонников Эди. — Мне она нравится. Но, как видите, отдохнуть от нее — крайне полезная штука».
Комментариев нет:
Отправить комментарий