ДИСКО ИНФЕРНО

Памела Лав делает украшения с птеродактилями, играет на ударных в группе Scorpio Rising и подает всему Нью-Йорку пример, как должна одеваться и чем интересоваться богемная модница.

---

Может, Нью-Йорк и самый модный город, но точно не самый стильный. 11осмотритс на этих прохожих! — два-дцативосьмилетняя Памела Лав настро­ена критиковать. Причем не только то, что видит, идя по Манхэттсну, но и себя. «Не называйте меня it girl. Дурацкие тусовки не самое насущ­ное и интересное в этом мире. Соз­давать что-то — это да. Так что напи­шите лучше, что я «создательница». А создает Памела фантасмагори­ческие украшения. Ее кольца в виде черепов птеродактилей, браслеты — когти грифона, подвески — мечи крестоносцев, на которые девушку вдохновляют в числе прочего шедев­ры Иеронима Босха, полюбила мод­ная молодежь вроде Кристен Стю­арт и Майли Сайрус. Дизайнер Зак Позен и дуэт Rodartc исполь­зуют их на показах. А герой Александра Скарсгорда из вам-пирского сериала «Настоящая кровь» с кулоном-клыком Pamela Love вообще ис расстается.

Сама Лав (это, кстати говоря, не псевдоним) свои творения тоже носит не снимая: «Как на­дела пару лет назад четыре коль­ца и два браслета, так и хожу. Даже сплю в них». Это продлит­ся по меньшей мерс еще сезон: «Сегодня на мне, как видите, пять колье, бриллианты с бижу­терией, золото с серебром. Это круто, свежо — особенно если украшения сделаны мной».

Она собственноручно гравирует, полирует и гранит — в студии в Челси, которую делит с Джулией Рестуан-Ройтфсльд и дизайнером Фрэнком Тсл-лом. В детстве бабушка подари­ла ей сережки с аквамарином, потом одна потерялась — так Памела обнаружила, что в мага­зинах не продают украшений, которые были бы ей по душе. И взялась за инструмент.

В одежде Памела куда менее избирательна: днем довольству­ется джинсами Levi's, шорта­ми и майками (лучшие, считает модница, — у Alley). А на вечерин­ки отправляется в платьях Isabel Marant, Alexander McQueen. Diane Freis и в виитажс: «У меня шкаф — как учебник по модной истории: каждое послевоенное десятилетие представлено отдель­ной дверцей».

Последнее прибавление в гардеро­бе Памелы — мужские шляпы и юбки в цветочек. Носит она их с мотоци­клетными куртками Balenciaga, туф­лями на платформе, но чаще с армей­скими ботинками и «мартенсами».

Любовь к брутальным вещам у нее со времен подросткового увлечения группой Nirvana — как и к татуиров­кам. «11ока их восемь, по место еще есть. 'Гак что скоро мама опять будет ругаться». Зато музыкальные вкусы стали шире: в айподе Памелы — бри­танский король поп-ремейков Уилл Янг. техасские психоделики The Black Angels, панки The Cure. «Недавно от­крыла для себя Dead Moon. Мощные ребята, жаль, что распались». Она и сама играет гаражный рок: в девичьем трио Scorpio Rising (название заимствовано у загадочно­го фильма режиссера-мага Кеннета Энгера — того самого, который в этом сезоне снял наделавшую много шума рекламу для Missoni) отвечает за удар ныс. Репетируют в квартире Паме­лы в богемном бруклинском районе Гринпойпт: «Здесь жила великая актриса-чудачка Мэй Уэст!»

Там же Памела проведет День святого Валентина — с бойфрендом, фотографом и музыкантом Джорданом Салливаном. «Ненавижу февраль в Нью-Йорке. Холодрыга, вообще бы на улицу не выходила!» Занять себя для нее не проблема. Не закончен очередной портрет: Памела пишет маслом и, кроме того, пятый год ас­систирует сюрреалисту Франческо Клементе, соавтору Уорхола и Ба-скиа. Не дочитаны мемуары панк-легенды Патти Смит.

А может, Лав просто в сотый раз пересмотрит кубриковскос «Сия­ние» — под начос: «Мексиканская кухня — пальчики оближешь! Я вообще обожаю Мексику, юг Америки. И постоянно привожу оттуда этниче­ские украшения». 11равда, в этот раз на отпуск, который пока за горами, она едет в Марокко: «Хочу валяться на пляже. Хотя кого я обманываю: конечно, буду пропадать целыми днями на базаре»